Видео Иисус - Страница 2

– С Фоксом, – терпеливо ответил Уилфорд-Смит. Плохая память Шимона на имена давно уже стала притчей во языцех. – Его зовут Стивен Фокс.

– Вот-вот. Что вы там нашли с этим Фоксом?

– Скоро узнаешь.

– Но человек в лимузине узнает раньше, чем я?

– Да. Поверь мне, Шимон, как только ты узнаешь, о чём идёт речь, ты поймёшь, почему я так поступаю.

Шимон проворчал что-то нечленораздельное. У него было лицо строптивого ребёнка.

Уилфорд-Смит огляделся. Снимок со спутника навёл его на след этого селения, в котором две тысячи лет назад, в начале нашей эры кипела жизнь. На основе этого снимка они распланировали для раскопок девятнадцать ареалов. Внутри каждого ареала они действовали по сетевой системе, выкапывая пятиметровые квадраты. Отмаркированная на поверхности земли сетка оставалась неповреждённой, образуя между вырытыми квадратами рельефный профиль – разделительные стенки шириной в метр, что позволяло археологам упорядочивать все находки и все детали относительно разлинованной сетки. Таков был традиционный метод, применяемый во всём мире. И, естественно, эти разделительные стенки, которые они между собой называли «кошачьими мостками», обеспечивали доступ ко всем вырытым ямам, иной раз служа системой узких мостиков над пропастью.

Из девятнадцати намеченных ареалов в первую очередь разрабатывались только пять самых преспективных. Вернее, со вчерашнего дня – шесть. Уилфорд-Смит распорядился приостановить работы в четырнадцатом ареале, и освободившиеся рабочие начали снимать верхние слои в третьем ареале. А над местом чрезвычайной находки теперь была разбита большая белая палатка, которая ночью охранялась двумя мрачного вида молодыми людьми с заряженными автоматами. Эти люди принадлежали к одной охранной службе из Тель-Авива и появились здесь спустя полтора часа после его телефонного разговора с человеком, который, по всей видимости, и находился сейчас в чёрном лимузине, подъезжающем к раскопкам.

Разумеется, слухи не остановишь, они поползли. Уилфорду-Смиту казалось, что он их почти слышит, проходя между квадратами раскопок. Большинство рабочих были волонтёры, вольнонаёмные молодые люди со всего света, которых поставляло сюда Израильское Управление Древностями. За смехотворное вознаграждение и за чувство причастности к авантюрным приключениям они брались вставать ни свет ни заря и дни напролёт таскать корзинами землю и камни. Сейчас они краешком глаза наблюдали за ним и спрашивали себя, что здесь, собственно, происходит.

– Может, будет лучше, если на сегодня мы приостановим все работы, – сказал он вполголоса. – Надо дать людям отдохнуть.

Шимон ошарашенно взглянул на него:

– Прекратить работу? Но ведь ещё нет и трёх часов! Они как раз только начали новый ареал, и тут…

Уилфорд-Смит почувствовал, как в его голосе прозвучали нотки нетерпения:

– Шимон, все они – совсем молодые люди, брызжущие энергией и полные любопытства. Мне всё равно, каким образом ты это устроишь, но ни один из них сегодня вечером не должен даже близко подойти к четырнадцатому ареалу, ол райт?

Тот посмотрел на него долгим взглядом, и, как всегда, между ними установилось то взаимопонимание, которое оба воспринимали, как нечто магическое.

– Ол райт, – не сразу ответил Шимон.

Это прозвучало как обещание. Да это и было обещание.

Уилфорд-Смит вздохнул и устало поднялся из ямы на узкую тропу изначальной почвы – на «кошачий мостик». По другую сторону, у третьего ареала уже стояли те, о ком шла речь. Главным образом молодые мужчины, среди них лишь несколько женщин, которые пользовались здесь повышенным вниманием и терпели активные домогательства со стороны мужского большинства. Они поглядывали то на чёрный автомобиль, который в это время медленно, почти нерешительно приближался, то на руководителя раскопок. Он почти физически, кожей чувствовал на себе их взгляды, спокойным шагом двигаясь в сторону их парковки. Во всяком случае, он надеялся, что его походка выглядит со стороны именно спокойной, а не немощной. С тех пор как ему перевалило за семьдесят, он стал вспоминать своего отца: тот умер в возрасте восьмидесяти семи лет и последние семнадцать лет жизни взял в привычку ежедневно донимать всю семью жалобами на прогрессирующий распад организма, как он это называл.

Чёрный лимузин остановился. У него были жёлтые номерные знаки – значит, машина израильская. И откуда только в Израиле взялась такая машина? Уилфорд-Смит не уставал удивляться, какие чудеса способны творить в этом мире деньги.

Приехавшие не торопились выходить, коротая ожидание в приятной прохладе кондиционированного салона. Когда он приблизился, из машины вышел шофёр, широкоплечий гигант с короткой – по-военному – стрижкой и в почти военной униформе, явно с револьвером в кобуре под мышкой. Судя по тому, как он открывал дверцу, основная его профессия была телохранитель, а не шофёр. Человек, поднявшийся с заднего сиденья автомобиля, не только был богатым и могущественным, но и выглядел таким. Синий костюм превосходно сидел на нём, хотя на ком угодно другом казался бы совершенно неуместным в такой обстановке. Но Джон Каун, неограниченный властелин всемирного консорциума, привык к тому, что обстановка подстраивается под него, а не наоборот. Даже в ландшафте пустыни, на археологических раскопках и при температуре знойного лета.

Они вежливо поздоровались. До этого они встречались лишь дважды: в первый раз – когда речь шла о финансовой поддержке раскопок, и потом ещё раз – когда в Нью-Йорке открывалась выставка археологических находок из времён царя Соломона. Было бы большим преувеличением утверждать, что они симпатизировали друг другу. Скорее, каждый из них рассматривал другого как неизбежное зло, с которым приходится мириться.