Видео Иисус - Страница 98

– Руки вверх и стоять на месте, или открываю огонь! – дико рявкнула Юдифь и быстро глянула в сторону своего брата и Стивена, которые отпрянули от огня, но всё ещё не могли сообразить, что делать. – Ну что же вы! Бегите! – приказала она им.

Райан решил не обращать внимания на Юдифь. Пусть эта обезумевшая девчонка стреляет, – то, что сделает с ним Джон Каун, если он от одного только страха за себя допустит гибель находящихся здесь археологических находок, явно будет несравнимо хуже. Райан сорвал со стены ближайший огнетушитель, ударом забил кнопку предохранителя вглубь и начал глушить пламя нацеленным потоком пены.

Юдифь, Стивен и Иешуа выбежали из лаборатории, бросились по коридору и вверх по лестнице. В конце вестибюля они увидели отсвет синих огней пожарной машины с площади перед зданием. Сквозь неумолчный рёв пожарной тревоги слышался вой сирены.

– Пожарные! – крикнул Стивен. – Бежим к главному выходу!

– Что? – протестующе воскликнула Юдифь. – Ты с ума сошёл!

Но он уже бежал вперёд, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним.

Навстречу им ринулись два боевика, выставив вперёд пистолеты, – оба одетые в тёмную форму, один приземистый, второй высокий и худой – явно из того же гнезда, что и те, кого они оставили в подвале.

– Ну, класс, – прорычала Юдифь и перешла на шаг. Но Стивен бежал вперёд, навстречу тем двоим, и даже начал им махать:

– Скорее, сюда! – кричал он им. – К Райану, вниз! Там пожар, он ранен и приказал…

Оба растерянно смотрели на него. Казалось, они были полностью дезориентированы.

– Райан? – эхом откликнулся худой.

– Райан, кто же ещё, – нетерпеливо кивал Стивен. – Внизу, в лаборатории, бегите, что же вы! Он сказал, немедленно!

Юдифь глазам своим не верила, когда оба боевика действительно спрятали пистолеты в кобуру и бросились бежать.

Стивен остановился и смотрел им вслед, качая головой.

– Ну и придурки, – сказал он, когда Юдифь и Иешуа догнали его.

Когда они выбежали, на площади перед зданием музея уже стояли две пожарные машины, третья как раз подъезжала. Пожарные отстёгивали крепление пожарных лестниц, вытаскивали свёрнутые шланги, поднимали крышки люков с подземных гидрантов. На улице останавливались проезжающие машины, в окрестных домах зажигались окна.

Грузный, важного вида пожарный пошел им навстречу.

– Где горит? – спросил он на иврите.

– В подвале, – без промедления ответила Юдифь. – Очень быстро распространяется.

– Раненые есть?

Юдифь подумала о том боевике, которого она вырубила. Вид у него был сильно повреждённый.

– Да. Один как минимум.

– Спасибо, – кивнул брандмейстер, повернулся к своим людям и начал отдавать команды.

Распахнули стеклянный портал главного входа. Одни пожарные раскатывали шланги вдоль коридора, другие подсоединяли их к распределителям. Двое бежали с носилками и кислородным аппаратом. Это был прекрасно организованный хаос, хорошо продуманная неразбериха, целенаправленная паника. И никто, а меньше всего зеваки, которые в небольшом количестве – для столь позднего ночного часа их было всё-таки на удивление много – собрались на обочине дороги, не обратил внимания на трёх молодых людей, которых толпа постепенно оттеснила в задние ряды, откуда они, в конце концов, незаметно исчезли.

26

На рис. XI 1-15 показан вид черепа сбоку. Отчётливо видны две амальгамные пломбы на задних коренных зубах. Принадлежащие этому черепу зубы, которые были найдены отдельно, расположены рядом. Отчётливо видны значительные кариозные повреждения клыка и среднего резца.

Профессор Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».

Патер Лукас спал в эту ночь плохо. Накануне вечером ему позвонил епископ и поставил в известность, что из Рима приезжает один могущественный человек. Он выразился не буквально этими словами, но имел в виду именно это. Он назвал имя этого человека: Луиджи Баттисто Скарфаро.

– Примите его, как принимали бы кардинала, – несколько раз напомнил епископ. – Он не имеет церковного сана, но он может говорить со Святым Отцом, когда хочет. И Святой Отец прислушивается к нему. Окажите ему всяческую поддержку, какая ему понадобится – всяческую, Лукас. Всяческую.

Лукас ясно представлял себе во время телефонного разговора круглое, добродушное лицо своего епископа, белые пряди, непослушно падающие на лоб, и чувствовал его страх. Каким-то образом страх епископа передался и ему и преследовал во сне.

Он проснулся от того, что кто-то в первых рассветных сумерках уже возился с воротами во двор, затем послышался шорох шин. Патер Лукас остался лежать в постели, не в силах шевельнуться, смотрел в потолок, на игру света и тени, которую производили фары въезжающей машины, и только и мог подумать: Ну, вот и он.

Потом фары погасли. Священник быстро откинул одеяло и набросил на себя рясу.

Даже в полутьме нетрудно было опознать главного в группе людей, идущих ему навстречу. Скарфаро был худой человек, лицо которого носило черты хищной птицы и такое ипохондрическое выражение, будто он страдал язвенной болезнью. Его сопровождали четверо молодых, сильных мужчин в сутанах священников, все они казались на одно лицо. Приглашая их войти, патер Лукас заглянул в четыре пары глаз, лишённых выражения, на четырёх гладких, бледных лицах. У него мороз прошёл по коже, и не утренняя прохлада была тому виной.

– Наша машина, – сказал Скарфаро вместо приветствия, – последние километры перед Иерусалимом издавала какие-то странные звуки. Наверняка вы знаете какую-нибудь мастерскую, куда её можно отогнать?